Женились Светлана Евгеньевна с Павликом в сентябре – уже не жарко, еще не холодно, и живот под платьем еще не виден. На свадьбу позвали всех родственников, с которыми пока не нашелся повод разорвать отношения. Но, как говорится, и свадьба только началась.
Родители Павлика тоже были. Кто-то из гостей даже видел, что они будто бы друг другу кивнули. Но посадили их, разумеется, на безопасном друг от друга расстоянии. В принципе вся рассадка началась именно с них. Организатор попалась опытная – вопросы дельные задавала.
Платье на Светлане Евгеньевне было подружкино. Правда со сложной историей – муж ее рано почил. Но главное, не бросил же, поэтому решили, что можно брать. Павлик у Светланы Евгеньевны такой хозяйственный – очень экономный. Это она еще в школе приметила, когда он пришел к ним вести компьютерный класс – программирование. Слово-то какое!
Все компьютеры, мышки, клавиатуры, стульчики – все пронумеровано, тщательно перепроверяется и пересчитывается перед началом класса и после него. Это она однажды самолично подглядела.
Именно с того дня Светлана Евгеньевна взялась за дело со свойственной ей непоколебимой настойчивостью и принялась носить с собой в школу не два бутерброда с сыром, а четыре. И булочку с маком.
Быстро поправляющийся Павлик тогда даже не догадывался, что судьба его уже решена. Вторая часть плана, помимо бутербродов, которые, кстати, были с толстыми кусками масла каждый, как вы догадываетесь, скрывается сейчас под платьем Светланы Евгеньевны.
Павлик в принципе не возражал. Не сказать, что кто-то спрашивал его мнение, причем с детства, но если бы спросили – он бы, наверное, не возражал. Потому что возражать не привык. А привычка дело сильное. Так и решили жениться. Кроме того, у Павлика своя комната в коммуналке от бабушки осталась.
И если кому-то сейчас показалось, что Светлана Евгеньевна это все затеяла по расчету, но это совсем не так. Во-первых, она уже не девочка, и вокруг неё шептались про последний шанс. А во-вторых, Павлику так даже лучше! Ведь если бы не она, его бы никто не взял. Вертелись всякие вокруг конечно, но носили не бутерброды, а короткие юбки. Ну какие это жены?
Родители Павлика ничего против этой свадьбы не имели. Они тоже привыкли не возражать, не высовываться и вообще не разговаривать. В свое время молча расписались, молча зачали и родили Павлика и также молча разошлись.
Мама Павлика принесла и унесла на торжество семейное серебро, что свидетельствовало не о ее малодушии, а о том, что она на себе как на женщине, крест ещё не поставила, и ей самой это серебро, даст Бог, ещё пригодится.
Сыграли свадьбу и стали жить Светлана Евгеньевна с Павликом как среднестатистическая новая ячейка общества – мирно и смирно, в ожидании малыша.
Но случился кризис, как всегда – внезапно и в самый неподходящий момент. Школа перестала получать былое финансирование, компьютеры пришлось продать, и Павлика попросили подыскать другую работу.
Подходящая для Павлика работа как-то не находилась – Светлана Евгеньевна была категорически против ночной работы на сыром складе или разгрузки тяжелых товаров на хрупкой спине Павлика. Поэтому она устроилась на дополнительную работу сама – по ночам, убираться.
Уходя она нежно спрашивала: — Будешь меня ждать?
И Павлик ждал глядя в окно практически весь день.
А за окном уже таяли сосульки. И вместе с ними таял Павлик. Пока однажды просто не исчез. Не мог же он оставить свою единственную унаследованную жилплощадь?
Светлана Евгеньевна вернулась однажды домой в перерыве между работами, чтобы разогреть ему ужин, и обнаружила, что Павлик растаял – на полу, где он обычно стоял, будто бы подсыхала лужица воды.
Она перекрестилась и спустя сутки родила Наташеньку. 2 килограмма 850 грамм. И стали они жить вдвоем. Мирно и смирно.
А подружкино платье вместе с той самой подружкой в полнолуние и сожгли. От греха подальше.
